Примеры предложений и цитат со словом «опричнина»
Примеры предложений со словом «опричнина»
Время опричнины было временем жестокой расправы над прочно державшимися за удельную систему бывшими правящими и всесильными.
А. А. Гордеев, История казачества
Именно в этот период его подозрительность приняла прямо-таки патологический характер, следствием чего и стало учреждение опричнины, что привело к развязыванию в стране кровавого террора.
Вадим Ильин, Тайны смерти великих людей
Но этим правом на протяжении первых лет опричнины монарх пользуется нечасто.
Дмитрий Володихин, Опричнина и «псы государевы»
Как доказывают исторические документы, даже после введения опричнины царь не чувствовал себя в безопасности.
Иосиф Линдер, Спецслужбы России за 1000 лет
Но не карательная, а административная функция опричнины стала важным направлением её деятельности.
Сергей Реутов, Тайные общества. За кулисами власти
Народные бедствия усугублялись усилением помещичьей эксплуатации, увеличением податного гнёта и в особенности террором опричнины.
Группа авторов, 100 великих рекордов стихий
Ужасы опричнины в их работах ассоциировались с недостатками монархического образа управления.
Сергей Реутов, Тайные общества. За кулисами власти
Расходы по созданию опричнины составили 100 тыс. руб., которые царь взял с земщины.
Ф. И. Долгих, История государства и права России
По уничтожении опричнины в кабаке вино начали уже продавать за деньги.
Александр Васькин, Волхонка. Знаменка. Ленивка. Прогулки по Чертолью
Последние полстолетия причину начала опричнины ищут в социально-экономической или в социально-политической сферах.
Дмитрий Володихин, Иван Грозный: Бич Божий
В описываемое нами время опричнина уже существовала пятнадцать лет.
Гейнце Н. Э., Ермак Тимофеевич
И те города и улицы и свою особную стражу называю, говорит, опричниной, а все достальное — то земщина.
Толстой А. К., Князь Серебряный
«О царь! Забыл ты Бога, свой сан ты, царь, забыл!
Опричниной на горе престол свой окружил!
Толстой А. К., Князь Михайло Репнин («Без отдыха пирует с дружиной удалой…»)
Оставим обывателей и обывательниц дальней княжеской вотчины, как знающих, так и догадывающихся о предстоящем радостном для семейства князя Василия событии, жить в сладких мечтах и грезах о лучшем будущем и перенесемся снова в ту, ныне почти легендарную Александровскую слободу, откуда не менее кажущийся легендарным царь-монах, деля свое время между молитвами и казнями, правил русской землей, отделившись от нее непроницаемой стеной ненавистной ей опричнины.
Гейнце Н. Э., Малюта Скуратов
Безразлично было, к чему именно готовиться и для буйной боярской опричнины, которая и сама любила барский разгул, да и не приучена была ни к каким рассуждениям.
Лесков Н. С., Старые годы в селе Плодомасове
Эта часть России в Москве, эта шеститысячная дружина Иоаннова, этот новый двор, как отдельная собственность царя, находясь под его непосредственным ведением, были названы «Опричниною», а все остальное, то есть все государство — «Земщиною», управление которой он поручал земским боярам.
Гейнце Н. Э., Ермак Тимофеевич
— Государь, вели оттащить этого дьявола! Хомяк у нас лучший человек во всей опричнине!
Толстой А. К., Князь Серебряный
— Какая опричнина? Что за опричники? — спросил князь.
Толстой А. К., Князь Серебряный
Ты в смрадном сердце своем, аки аспид, задумал погубить меня, царя твоего, и чернокнижием хотел извести меня, и затем, должно быть, ты в опричнину просился?
Толстой А. К., Князь Серебряный
— Многое, князь, многое стало на Москве не так, как было, с тех пор как учинил государь на Руси опричнину!
Толстой А. К., Князь Серебряный
Годунов, посланный вперед приготовить государю торжественный прием, исполнив свое поручение, сидел у себя в брусяной избе, облокотясь на дубовый стол, подперши рукою голову. Он размышлял о случившемся в эти последние дни, о казни, от которой удалось ему уклониться, о загадочном нраве грозного царя и о способах сохранить его милость, не участвуя в делах опричнины, как вошедший слуга доложил, что у крыльца дожидается князь Никита Романович Серебряный.
Толстой А. К., Князь Серебряный
— В ратный-то строй пригодны, — ответил Никита Романович, — только уж, государь, не вели их в опричнину вписывать!
Толстой А. К., Князь Серебряный
— Не для того поставил я на Руси опричнину, чтобы слуги мои побивали людей безвинных.
Толстой А. К., Князь Серебряный
При учреждении опричнины, в которую были отобраны улицы Чертолье (Пречистенка), Арбатская с Сивцевым оврагом, Сенчинское (Остоженка) и половина Никитской с разными слободами до всполья Дорогомиловского, царь велел построить для себя новый дворец на Неглинной, на нынешней Воздвиженке, и обнести его высокой стеной.
Гейнце Н. Э., Ермак Тимофеевич
Эх, боярин! видно, ты издалека едешь, что не знаешь опричнины!
Толстой А. К., Князь Серебряный
Что есть опричнина? — продолжал Иоанн, озираясь кругом и возвышая голос, дабы весь народ мог услышать его.
Толстой А. К., Князь Серебряный
Вишь ты, боярин, с тех пор как настала на Руси опричнина, так наш брат всего боится; житья нету бедному человеку!
Толстой А. К., Князь Серебряный
— Да что это за опричнина, боярин? Встречал я опричников, только в толк не возьму!
Толстой А. К., Князь Серебряный
Одно только счастливое событие произошло в течение этих лет: Иоанн постиг всю бесполезность разделения земли на две половины, из которых меньшая терзала большую, и по внушению Годунова уничтожил ненавистную опричнину. Он возвратился на жительство в Москву, а страшный дворец в Александровой слободе запустел навсегда.
Толстой А. К., Князь Серебряный
— Выдать им, — продолжал Иоанн, — по доброму кафтану да по гривне на человека. Я их в опричнину впишу. Хотите, висельники, мне в опричниках служить?
Толстой А. К., Князь Серебряный
— Я дело другое, князь. Я знаю, что делаю. Я царю не перечу; он меня сам не захочет вписать; так уж я поставил себя. А ты, когда поступил бы на место Вяземского да сделался бы оружничим царским, то был бы в приближении у Ивана Васильевича, ты бы этим всей земле послужил. Мы бы с тобой стали идти заодно и опричнину, пожалуй, подсекли бы!
Толстой А. К., Князь Серебряный
— Царь милостив ко всем, — сказал он с притворным смирением, — и меня жалует не по заслугам. Не мне судить о делах государских, не мне царю указывать. А опричнину понять нетрудно: вся земля государева, все мы под его высокою рукою; что возьмет государь на свой обиход, то и его, а что нам оставит, то наше; кому велит быть около себя, те к нему близко, а кому не велит, те далеко. Вот и вся опричнина.
Толстой А. К., Князь Серебряный
А этих голоштанников в опричнину не впишу; мои молодцы, пожалуй, обидятся.
Толстой А. К., Князь Серебряный
— Ребята! — сказал князь, — а если поколотим поганых да увидит царь, что мы не хуже опричников, отпустит он нам вины наши, скажет: не нужна мне боле опричнина; есть у меня и без нее добрые слуги!
Толстой А. К., Князь Серебряный
— Не знаю, — отвечал простодушно Серебряный, — может быть, и видели; я не хоронился, прямо к твоему терему подъехал. Мне ведомо, что ты не тянешь к опричнине!
Толстой А. К., Князь Серебряный
— Погоди, князь, не отчаивайся. Вспомни, что я тебе тогда говорил? Оставим опричников; не будем перечить царю; они сами перегубят друг друга! Вот уж троих главных не стало: ни обоих Басмановых, ни Вяземского. Дай срок, князь, и вся опричнина до смерти перегрызется!
Толстой А. К., Князь Серебряный
— За то, государь, что сам он напал на безвинных людей среди деревни. Не знал я тогда, что он слуга твой, и не слыхивал до того про опричнину. Ехал я от Литвы к Москве обратным путем, когда Хомяк с товарищи нагрянули на деревню и стали людей резать!
Толстой А. К., Князь Серебряный
— Никита, — прибавил он благоволительно и оставляя свою руку на плече князя, — у тебя сердце правдивое, язык твой не знает лукавства; таких-то слуг мне и надо. Впишись в опричнину; я дам тебе место выбылого Вяземского! Тебе я верю, ты меня не продашь.
Толстой А. К., Князь Серебряный
Серебряному пришлось сидеть недалеко от царского стола, вместе с земскими боярами, то есть с такими, которые не принадлежали к опричнине, но, по высокому сану своему, удостоились на этот раз обедать с государем. Некоторых из них Серебряный знал до отъезда своего в Литву. Он мог видеть с своего места и самого царя, и всех бывших за его столом. Грустно сделалось Никите Романовичу, когда он сравнил Иоанна, оставленного им пять лет тому назад, с Иоанном, сидящим ныне в кругу новых любимцев.
Толстой А. К., Князь Серебряный
— Неси крест свой, Никита Романыч! — повторила Елена. — Иди, куда посылает тебя царь. Ты отказался вступить в опричнину, и совесть твоя чиста. Иди же на врагов земли Русской; а я не перестану молиться за нас обоих до последнего моего часа!
Толстой А. К., Князь Серебряный
— Так почему ж им в опричнине не быть? — спросил Иоанн, пронзая глазами Серебряного.
Толстой А. К., Князь Серебряный
Отдал им всю землю, все домы и все добро, что отрезал на свой обиход; а старых вотчинников, тысяч примерно с двенадцать, выгнал из опричнины, словно животину.
Толстой А. К., Князь Серебряный
А если полюбит он тебя, так, пожалуй, и сам от опричнины отвратится.
Толстой А. К., Князь Серебряный
— Ведомо, — отвечал Серебряный и нахмурился. — Я шел сюда и думал, что опричнине конец, а у вас дела хуже прежнего. Да простит бог государю! А тебе грех, Борис Федорыч, что ты только молчишь да глядишь на все это!
Толстой А. К., Князь Серебряный
Кочуя с своею опричниною по далеким селам и поселкам, Никита Плодомасов осенью в 1748 году заехал случайно в село Закромы. Это удаленное от Плодомасовки село Закромы было даже не село, а просто деревушка дворов в двадцать. Она отстояла от имения Плодомасова с лишком на двести верст, и по причине этой отдаленности до сих пор скрывалась и от плодомасовского внимания и от его нападений; а принадлежали Закромы отставному петровскому потешному Андрею Байцурову.
Лесков Н. С., Старые годы в селе Плодомасове
Куда годны его смирные людишки для того, чтобы сражаться с буйною опричниной Плодомасова, которая будет стоять за барскую наложницу — за нее, за его маленькую дочку, что станет наложницей Плодомасова прежде, чем отец ее успеет проехать половину пути, отделяющего его деревушку от развратного гнезда похитителя?
Лесков Н. С., Старые годы в селе Плодомасове
— Борис Федорыч! Случалось мне видеть и прежде, как царь молился; оно было не так. Все теперь стало иначе. И опричнины я в толк не возьму. Это не монахи, а разбойники. Немного дней, как я на Москву вернулся, а столько неистовых дел наслышался и насмотрелся, что и поверить трудно. Должно быть, обошли государя. Вот ты, Борис Федорыч, близок к нему, он любит тебя, что б тебе сказать ему про опричнину?
Толстой А. К., Князь Серебряный
— Да ты шутишь, Борис Федорыч, али вправду говоришь? Как же мне за это благодарить царя? Да ты сам разве вписан в опричнину?
Толстой А. К., Князь Серебряный
— Гром божий на них и на всю опричнину! — сказал Серебряный. — Пусть только царь даст мне говорить, я при них открыто скажу все, что думаю и что знаю, но шептать не стану ему ни про кого, а кольми паче с твоих слов, Федор Алексеич!
Толстой А. К., Князь Серебряный
— Кабы не был он царь, — сказал мрачно Серебряный, — я знал бы, что мне делать; а теперь ничего в толк не возьму; на него идти бог не велит, а с ним мыслить мне невмочь; хоть он меня на клочья разорви, с опричниной хлеба-соли не поведу!
Толстой А. К., Князь Серебряный
— И вы дали себя перевязать и пересечь, как бабы! Что за оторопь на вас напала? Руки у вас отсохли аль душа ушла в пяты? Право, смеху достойно! И что это за боярин средь бело дня напал на опричников? Быть того не может. Пожалуй, и хотели б они извести опричнину, да жжется! И меня, пожалуй, съели б, да зуб неймет! Слушай, коли хочешь, чтоб я взял тебе веру, назови того боярина, не то повинися во лжи своей. А не назовешь и не повинишься, несдобровать тебе, детинушка!
Толстой А. К., Князь Серебряный
— Так тебе не люба опричнина? — спросил он Михеича с видом добродушия.
Толстой А. К., Князь Серебряный
Я за тебя вчера испугался, да и подосадовал-таки на тебя, когда ты напрямик отвечал царю, что не хочешь вписаться в опричнину.
Толстой А. К., Князь Серебряный
А разве вот что скажу: пока ты с своею опричниной в машкерах пляшешь, к заутрени звонишь да кровью упиваешься, наступит на тебя с заката Жигимонт, напрут с полуночи немцы да чудь, а с полудня и с восхода подымется хан.
Толстой А. К., Князь Серебряный
Кругом его кровь так и хлещет, а он себе и чист и бел как младенец, даже и в опричнину не вписан.
Толстой А. К., Князь Серебряный
— Спасибо тебе, Борис Федорыч, спасибо. Мне даже совестно, что ты уже столько сделал для меня, а я ничем тебе отплатить не могу. Кабы пришлось за тебя в пытку идти или в бою живот положить, я бы не задумался. А в опричнину меня не зови, и около царя быть мне также не можно. Для этого надо или совсем от совести отказаться, или твое уменье иметь. А я бы только даром душой кривил. Каждому, Борис Федорыч, господь свое указал: у сокола свой лет, у лебедя свой; лишь бы в каждом правда была.
Толстой А. К., Князь Серебряный
Не колеблясь ни минуты, князь поклонился царю и осушил чашу до капли. Все на него смотрели с любопытством, он сам ожидал неминуемой смерти и удивился, что не чувствует действий отравы. Вместо дрожи и холода благотворная теплота пробежала по его жилам и разогнала на лице его невольную бледность. Напиток, присланный царем, был старый и чистый бастр. Серебряному стало ясно, что царь или отпустил вину его, или не знает еще об обиде опричнины.
Толстой А. К., Князь Серебряный
Оружничим тебе, конечно, уже не бывать, но если попросишься в опричнину, тебя впишут.
Толстой А. К., Князь Серебряный
— Оттого, что ты не хочешь приневолить себя, князь. Вот кабы ты решился перемочь свою прямоту да хотя бы для виду вступил в опричнину, чего мы бы с тобой не сделали! А то, посмотри на меня; я один бьюсь, как щука об лед; всякого должен опасаться, всякое слово обдумывать; иногда просто голова кругом идет! А было бы нас двое около царя, и силы бы удвоились. Таких людей, как ты, немного, князь. Скажу тебе прямо: я с нашей первой встречи рассчитывал на тебя!
Толстой А. К., Князь Серебряный
— Да, — прибавил он, усмехаясь, — Максим не ел и не пил за обедом. Ему не по сердцу наше житье. Он гнушается батюшкиной опричниной!
Толстой А. К., Князь Серебряный