Мифология

Cлово «мифология» означает:

(от греч. mythos — предание, сказание, легенда  и logos — учение,  слово) — англ. mythology; нем. Mythologie. 1. совокупность  мифов данной культуры. 2. Наука  о мифах и мифологическом сознании, раскрывающая их сущность, описывающая многообразие мифических феноменов.

Источник: Социологический словарь

Значение слова «мифология» в русском языке

(от греч. mythos — предание — сказание и …логия),1)совокупность мифов. Наиболее известны образы мифологии Др. Греции, Др.Индии.2) Наука, изучающая мифы (их возникновение, содержание,распространение).

Источник: Большой Энциклопедический Словарь

Исторический словарь

Мифология

— совокупность мифов, а также наука, раскрывающая сущность мифа и описывающая многообразие мифических феноменов.

Психологический словарь

Мифология

— с первых лет становления психоанализа внимание исследователей было обращено к мифологии, в чем виделся один из путей понимания человеческой психики. В 1926 году Фрейд недвусмысленно утверждал, что знание мифологии необходимо для успешной работы каждого аналитика. Уже в 'Толковании сновидений' (1900) он использовал миф о Кроне и Зевсе, иллюстрируя универсальность эдипова комплекса. Собственно, само название этого наиболее известного комплекса и стадии детского развития было позаимствовано из греческой легенды или мифа о царе Эдипе, убившем своего отца и женившемся на матери, чтоиллюстрирует бессознательную фантазию мальчиков и мужчин.Пионеры психоанализа,такие,как Ранк (1909), работавшие в рамках топографического подхода и новых теорий инфантильной сексуальности, пытались использовать мифы для обоснования положений, которые были выдвинуты психоаналитиками о бессознательном и детской сексуальности.С переходом от топографической теории к структурной и другими последующими изменениями психоаналитической теории и техники мифология стала пониматься шире. Арлоу (1961) подчеркнул, что миф — это разделяемая рядом людей фантазия, служащая множественным целям удовлетворения инстинктов, защиты и адаптации группы и ее членов. Индивиду отказано в удовлетворении инфантильных сексуальных желаний — это необходимо для цивилизованной жизни, — но взамен предлагаются общественно приемлемые версии этих желаний в форме мифа. Общественный миф способствует формированию Сверх-Я, в частности, предлагая индивиду для идентификации приемлемые идеалы Я. Интрапсихический же индивидуальный конфликт, в результате которого вытесняются события детство, часто находит свою кульминацию в возникновении личного мифа. Распространенные версии личного мифа — покрывающие воспоминания и семейный роман.

Философский словарь

Мифология

(греч. mythos—повествование, сказание и logos — учение, слово) — фантастическое отражение действительности в первобытном сознании, воплощенное в характерном для древности устном народном творчестве. Миф — возникающее на ранних этапах истории повествование, фантастические образы к-рого (боги, легендарные герои, события и т. п.) были попыткой обобщить и объяснить различные явления природы и об-ва. “Всякая мифология преодолевает, подчиняет и преобразовывает силы природы в воображении и при помощи воображения; она исчезает, следовательно, вместе с наступлением действительного господства над этими силами природы” (Маркс К., Энгельс Ф. Т. 46. Ч. I. С. 47). М.— это своеобразная форма проявления мировоззрения древн. об-ва. Поскольку в ней имеются представления о сверхъестественном, она содержит элементы религии. В М. отразились также и нравственные взгляды, и эстетическое отношение человека к действительности. По словам Маркса, М.— “бессознательно-художественная переработка природы (здесь под природой понимается все предметное, следовательно, включая и общество)” (там же. С. 48). Поэтому образы М. в различном осмыслении часто использовались искусством. В идеологии нового и новейшего времени понятие мифа используется для обозначения различного рода иллюзорных представлений, оказывающих воздействие на массовое сознание.

Философский словарь

Мифология

(от греч. mythos — предание, сказание и logos — слово, понятие, учение) — способ осмысления мира на ранних стадиях человеческой истории, фантастические повествования о его сотворении, о деяниях богов и героев. В М. Космос предстает как единое целое, образованное взаимодействием и взаимопревращениями живого и мертвого, сознательного и стихийного, человека и окружающей среды. Это достигалось путем переноса на природу связей и зависимостей, характерных для первобытного общества, т.е. путем ее одушевления. Мифологический образ мира синкретичен: в нем отсутствует четкое разделение субъекта и объекта, предмета и знака, причины и следствия; процедуры логического обобщения и доказательства подменяются метафорическим сопоставлением по аналогии, внешнему сходству, сближением разнородных явлений на основе сходного эмоционально-чувственного восприятия. Тем самым происходит как бы снятие напряженности в отношениях природного хаоса и целенаправленной человеческой деятельности, достигается определенная предсказуемость результатов последней, что закрепляется образованием все более сложных ритуалов, обрядов, стереотипов коллективного поведения. Как архаический способ понимания мира, М. постепенно уступала место научным, достоверным представлениям о природной и общественной действительности, подчиненным критериям рационалистически-философского знания. В истории проявилась и др. тенденция: М. составила материнское лоно, отправную точку для формирования ранних форм религии, а именно т.н. язычества. М. и религию объединяют многие общие черты — признание иного мира, бога или богов, чудес и знамений, непостижимых человеческому разуму и т.п. Вместе с тем постепенно выявлялись и существенные различия между ними, все отчетливее выделявшие само качество религиозности, так или иначе отличающееся от свойств фантастичности, сказочности, метафоричности. Религия предполагает не просто веру в сверхъестественный («небесный», «горний») мир, но и в его решающее влияние на судьбы мира земного. Поэтому в ней практикуется особая технология целенаправленного воздействия на потусторонние силы — то, что называется кул ьто м. М. обнаруживает типологическое сходство с ранними формами религии — магией, фетишизмом, анимизмом, тотемизмом. Языческие боги также не стоят над природой, они действуют внутри равновесного Космоса как олицетворения многочисленных природных и социальных стихий, обеспечивая раз и навсегда установленный порядок мироздания. Постепенно они все более персонифицируются, получают четкие сферы подвластной им природной и социальной действительности; среда их обитания поднимается к небу; происходит размежевание мифологических и религиозных персонажей доминирующего впоследствии теизма: все более жесткое противопоставление тела и духа, плоти и души, священного и профанного, земного и небесного. Многоликий антич. пантеон составил исходную основу для развитых форм религии (прежде всего теизма), все более обособляющихся от мифологии и ориентирующихся на последнюю реальность — стоящего над миром трансцендентного всемогущего Бога. Суть этого процесса, совершавшегося в рамках общинно-родовой формации, охарактеризована А.Ф. Лосевым: «Миф не есть религиозный символ, потому что религия есть вера в сверхчувственный мир и жизнь согласно этой вере, включая определенного рода мораль, быт, магию, обряды и таинства, и вообще культ. Миф же ничего сверхчувственного в себе не содержит, не требует никакой веры… С точки зрения первобытного человека, еще не дошедшего до разделения веры и знания… речь здесь должна идти не о вере, но о полном отождествлении человека с окружающей его средой, то есть природой и обществом. Не будучи магической операцией, миф тем более не включает в себя никакой обрядности. Магическая операция есть буквальная или субстанциональная реализация мифа… Магия, обряд, религия и миф представляют собой принципиально различные явления, которые не только развиваются часто вполне самостоятельно, но даже и враждуют между собой» ( // Философская энциклопедия. М., 1964. Т. 3). Немаловажно и др. различие. Цо мере усложнения и расслоения общества выделяется особый социальный слой профессиональных деятелей (шаманы, колдуны, жрецы, духовенство, священнослужители, равно как и особые социальные ин-ты, прежде всего церковные), претендующих на роль распределителей всемогущей сверхъестественной энергии. Религиозные ин-ты срастаются с властными государственными структурами, что создает возможность узкие корпоративные интересы отдельных классов и социальных групп выдавать за «общенародные», «национальные» интересы. «Религиозная организация и люди, ее представляющие, в какой-то степени начинают занимать место семьи, племени и гос-ва. Они связывают человека вместо того, чтобы оставить его свободным, и человек начинает поклоняться не Богу, но группе, которая претендует на то, чтобы говорить от его имени. Это случилось во всех религиях» (Фромм Э. Психоанализ и религия // Сумерки богов. М., 1989). Было бы упрощением свести М. к совокупности наивных и занимательных сказок, постепенно уступающих место научно трезвому взгляду на мир. Это самоценная, завершенная форма сознания, неотъемлемый культурный генофонд народа, санкционирующий и воспроизводящий традиционные для данного сообщества нормы поведения и духовные ценности. Хотя религия как более жесткая, деспотическая по структуре и организации форма сознания и подавила М., окончательно порвать с ней она не может; многие религиозные, в т.ч. и теистические, представления по-прежнему толкуются в рамках мифологических образов, традиционных для данного региона. Отсюдадрев-няя проблема «демифологизации» религии, в наше время драматично поставленная Р. Бультманом. М. — не только хранительница коллективной народной памяти, но и постоянно воспроизводимый способ осмысления событий, представляющихся чудесными и непознаваемыми. Не случайно мифологические конструкции оживают и наполняются предельно современным содержанием в творчестве выдающихся писателей (М. Булгаков, Х.Л. Борхес, Г. Гессе, Дж. Джойс, Т. Манн, ГГ. Маркес, А. де Сент-Экзюпе-ри), стремящихся постичь тайны человеческого существования, недоступные холодному разуму. Вся повседневная жизнь современного человека наполнена многочисленными мифами, постоянно культивируемыми массмедиа, не говоря уже о том, что мифотворчество охотно используется профессиональными идеологами для манипуляции массовым сознанием. Достаточно сослаться на официальную М. нацистской Германии. Больше того, именно сегодня, когда участились конфликты и войны на религиозно-этнической почве, М. стала существенным компонентом массовой культуры, повелительным мотивом деятельности миллионов и миллионов людей. На такую опасность обожествления власти, использования антиисторических сказаний, мифов, религиозных представлений указывали поколения гуманистов, скептиков, свободомыслящих, атеистов, отстаивавших идеалы веротерпимости и принцип свободы совести. О Токарев С.А. Что такое мифология? // Вопросы религии и атеизма [1] 10. М., 1962; Кессиди Ф.Х. От мифа к логосу. М., 1972; Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М., 1976; Голосов-кер Я.Э. Логика мифа. М., 1987; Мифы народов мира: Энциклопедия: В 2 т. М., 1991; Лосев А.Ф. Диалектика мифа. М., 1994; Хюбнер К. Истина мифа. М., 1996. Л.Н. Митрохин

Философский словарь

Мифология

(от греч). — наука о мифах (древних преданиях), религиях и сказаниях о богах. См. также Миф.

Философский словарь

Мифология

(греч. myphos — сказание и logos — рассказ) — тип функционирования культурных программ, предполагающий их некритическое восприятие индивидуальным и массовым сознанием, сакрализацию их содержания и неукоснительность исполнения. Различают: классическую М. как тип культуры, тотально представленный сакрализованными программами и базирующийся на архаических формах ментальности, и современную М. как феномен, представляющий собой вкрапление мифа в немифологическую по своей природе культурную традицию в результате сознательного рефлексивного целеполагания (социальная М. как вариант политико-идеологической практики). В структуру как классической, так и современной М. входят: 1) конститутивная (или информационно-содержательная) составляющая, включающая в себя: а) блок онтолого-генетический: космогония в классической М. и, соответственно, легендарно-исторический компонент социальной М., представленный сюжетами о становлении соответствующей социальной системы как упорядочивающей космизации предшествующего социального хаоса (например, миф о "происхождении ариев" или "народа-богоносца"); б) блок героико-генетический: классическая теогония и, соответственно, мифы социальной героики (легенды об "отцах-переселенцах", историко-революционный эпос и т.п.); в) блок прогностический: эсхатология в зрелых формах классической М. и утопии или программные модели построения "светлого будущего" — в М. социальной; 2) регулятивная составляющая, задающая поведенческие матрицы, парадигмальные установки интерпретации, замкнутый цикл ритмических процедур, структурно организующих календарь (календарные праздники в классической М. и, соответственно, регулярность массовых манифестаций и ритмичность сакрализованных идеологических акций — типа партийных съездов — в социальной). К интегральным характеристикам, общим как для классической, так и для современной М., могут быть отнесены следующие: 1. Глобальность масштаба: М. моделирует весь мир (в случае классической М.) и/или всю социальную жизнь (в случае М. социальной). 2. Синкретичность М. как совпадение семантического, аксиологического и праксеологического ее рядов: от слитности в архаической М. сакральных космогонических сюжетов с бытовыми технологиями (см., например, вавилонский миф о творении мира посредством разделки туши убитого животного или ближневосточные "гончарные" космогонии) — до самооценки марксизма как "отлитого из одного куска стали". В этой связи разрушение или замена одного (даже частного) фрагмента мифа чреваты гибелью всей мифологической структуры (см., например, частые смены технологической составляющей классической М. как фактор кризиса мифологического типа мировоззрения в целом). В этом смысле миф как феномен синкретической нерасчлененности противостоит такому феномену, как логос (ср. греч. myphos — речь, мнение, слово как единство семантики и сонорики и logos — слово в значении дифференцированности, структурности смысла: греч. lego — говорю и лат. lego — читаю, собираю, конструирую). Типично в этом контексте противопоставление Плотином знаковой системы алфавита, предусматривающей рациональное конструирование слова и (при восприятии) его дискурсивную реконструкцию, — иероглифическому аллегоризму, предполагающему непосредственное узрение неразложимого умопостигаемого эйдоса слова=смысла=образа. 3. Структурно-семантическая гетерогенность (пористость содержания): миф при совпадении с действительностью в некоторых (не обязательно узловых) точках заполняет смысловые лакуны фантастическими объяснительно-интерпретационными моделями. 4. Универсальность мифологического ригоризма, т.е. характерное для мифологического сознания отсутствие — в глобальном масштабе — рассогласования между сущим и должным: несмотря на свой драматизм и даже трагичность, мировой процесс в его мифологическом изображении протекает, в конечном счете, в соответствии с предустановленной сакральной программой, которая в классической М. аранжируется как воля богов, а в социальной — как "логика евроцентризма", "историческая закономерность мирового революционного процесса" и т.п. 5. Парадигмальность М. по отношению ко всем формам поведения и деятельности, характерных для соответствующей культуры. 6. Принципиальная инфинитивность (рецитативность) мифа, предполагающая актуальное разворачивание в культуре веера его дериватов: объяснительный потенциал М. может быть реализован только при условии ее перманентного толкования, интерпретации его содержания в конкретных системах отсчета. Миф требует постоянного перетолкования, не допуская при этом критики, и постоянной актуализации его содержания при непременном сохранении исходного ядра смысла. Классическая М. разворачивает разветвленную практику толковании-рецитации: от событийно-синхронных изустных воспроизведений мифологических сюжетов (исполнение былин баяном, спонтанные песни акына или стационарно фиксированные календарные трагедии и мистерии) до оформления традиции толкования текста (см. Экзегетика). Аналогично, и социальная М. предполагает интерпретационную процессуальность (перманентную актуализацию) своего бытия, требуя все новых и новых воспроизведений и толкований (нормативная система массированного цитирования соответствующих "классиков" или сакрализованных идеологических документов, вал популяризационных работ, резолюций и инструкций по поводу последних). 7. Внутренняя установка М. на имманентное понимание и истолкование мифа (в отличие от историко-генетического или любого иного внешнего его истолкования). Именно М. закладывается в культуре герменевтическая традиция интерпретаций как традиция имманентного толкования текста (ибо исходно оно относилось к тексту мифа, а содержание его сакрально), — парадигма герменевтической процедуры унаследована христианством (практика экзегетики) и в целом средневековой культурой, ориентированной на дешифровку иносказаний (общекультурный образ мира как книги, эмблематичность геральдики и символизм "знамений"), воспроизведена культурой Ренессанса (символизм поэзии dolce stil nuovo, стилизация как культурный жанр) и барокко (аллегоризм культурных феноменов и установка на дешифровку и декодирование) и, в конечном счете, положена в основу современной философской герменевтики. 8. Нормативная фидеистичность: для адаптации любого типа М. в массовом сознании ей необходимо своего рода конфиденс-обеспечение, — миф живет до тех и только до тех пор, пока в него верят, и любая критическая аналитика, а тем более — скепсис — невозможны внутри М.; если же они становятся возможными — невозможным становится сам миф. 9. Самосакрализация М., основанная на наличии внутри нее специфических защитных механизмов, представленных различными проективными поведенческими моделями, функционирующими в амбивалентном режиме кнута и пряника (сюжеты наказанного отклоняющегося и вознагражденного типового поведения). В данном аспекте М. фактически изоморфна религиозному сознанию, содержащему соответствующие бихевиор-программы любви и страха. 10. Обязательность механизма сакрализации имени (носителя мифологического сознания), обеспечивающего М. точность адресования: для архаической культуры это сакрализация индивидуально-личного имени как основа именного типа трансляции информации от поколения к поколению (см. Социализация), позднее при коллективном адресовании мифа — надындивидуальное имя этноса (иудеи, эллины, славяне и все др.) в любой этномифологии или класса — в М. политико-идеологической (в ряде случаев возможен инструментальный mixt: например, в варианте фашизма, где этноимя используется в рамках идеологизированной политической М.). Отсюда — столь любимая и широко практикуемая во всех мифологических традициях процедура сакрального поименования или переименования, семантически означающая для носителя мифологического сознания факт присвоения: от архаических номинаций как способа овладения предметным миром до грандиозных кампаний переименования городов и весей и советской практике. 11. Достаточность объяснительного потенциала М., работающего как "вовне" (интерпретационная ассимиляция новых феноменов, попавших в сферу рассмотрения мифа), так и "вовнутрь" (незамедлительное "затягивание" семантических разрывов за счет реинтерпре-тации наличных мифов или создания квазимифа). 12. Имманентная прагматичность: М. выступает базовым средством достижения реальных прагматических целей не только для субъекта сознательного мифологизирования или мифотворчества (если таковой имеется — в случае социальной М.), но — в первую очередь — для своего непосредственного носителя, выступая информационно-технологическим обеспечением хозяйственной, бытовой, коммуникативной и социально-идеологической деятельности и отвечая глубинным мировоззренческим потребностям и латентным ожиданиям массового сознания. 13. Обязательная сопряженность с ритуалом: характерный для классической культовой М. обряд как форма магического действия, направленного на достижение реальных целей иллюзорными средствами (например, связанные с культом Деметры Элевсинские мистерии и сельскохозяйственные ритуалы Аррефорий и Фесмофорий), аналогично — архаические аттические трагедии как связанные с культом Диониса театрализованные рецитации соответствующих мифов (от греч. tragedia — "песнь козлов", т.е. козлоногих сатиров, спутников Диониса); с точки зрения культурного статуса и функций им изоморфны ритуальные действа в системах социальной М., имеющие идеологическое содержание и организационно-интегративные цели, столь же театрализованные и массовые, как и архаические мистерии (вакханалии) и в социально-психологическом плане фундирующиеся сознательной спекуляцией на ностальгически переживаемой современным индивидом потребности в изначально заданном чувстве общности, характерном для архаической общины и утраченном при становлении индустриализма в процессе индивидуализирующей модернизации сознания. 14. Нерефлексивность: как мифологическая культура не предполагает в своем составе мета-культуры, так и идеологическая М. не выдерживает, а потому и не допускает рефлексивного (неимманентного, несакрализованного) подхода. 15. Консервативность: мифологические системы не склонны к инновациям, ибо каждая из них должна быть адаптирована в содержание М. посредством интерпретационного механизма, между тем, частая смена парадигмальной мифологической матрицы разрушает иллюзию незыблемости ее оснований. Классическая М., являя собою исторически определенный тип ментальности и культуры в целом, включает в себя элементы всех конституирующихся в более поздний период форм сознания социума: ранние формы предрелигиоз-ных верований (см. Бог), структуры нравственного долженствования, воплощенные в фабульных сюжетах мифа, первые формы художественного освоения мира и т.д. Соответственно, в содержании классической М. закладываются наиболее фундаментальные вопросы бытия, оцененные позднее как роковые и вечные. Исходно архаическая М. формируется как этномифология (индийские Веды, Махабхарата; китайские Шуцзин, Хуайнань-цзы; древнегреческие Илиада и Одиссея, скандинавско-германские Эдды, иранская Авеста, древнерусские былины, карело-финские руны и т.п.), однако в ходе культурной динамики наблюдается явление контаминации (лат. contaminatia — смешиваю), приводящее к усложнению мифологических образно-смысловых систем. В силу этого, в микшированных культурных средах, во-первых, наблюдается расслоение М. на элитарную (фактически совпадающую с нормативной) и низовую, включающую в себя фольклорную подоплеку, сколы более ранних вытесненных мифологических сюжетов, параллельные типовым объяснительные парадигмы и т.п. (см., например, языческие мифологемы в низовой культуре средневекового христианства: майское древо, пасхальные яйца, рождественская елка и др.) Во-вторых, поскольку мифологическое микширование всегда аксиологически анизотропно, и одна из взаимодействующих М. неизбежно становится социально санкционированной и доминантной, постольку контаминация приводит к семантико-аксиологической дифференциации мифологем: мифологемы и персонификации вытесненной мифологической системы включаются в массовое сознание и в смыслообразную систему возобладавшей М. на правах низших или темных (злых) сил. Типовыми характеристиками классической М. являются: 1) антропоморфизм; 2) этиологизм (греч. eitia — причина), понятый как генетизм; 3) гилозоизм — отсутствие в архаическом мифологическом сознании границы между биотической и небиотической составляющими мироздания, — тотальное оживотворе-ние бытия; 4) анимизм — одушевление фрагментов Космоса; 5) конструирование своей архитектоники посредством введения бинарных оппозиций, поступательно смягчающих фундаментальные противоречия бытия (от оппозиции "жизнь — смерть" — к оппозиции "живое — неживое" и далее); 6) гетерогенность времени мифа как структурированного соотношением профанного и сакрального временных периодов, а также основанные на этой гетерогенности циклические представления о времени, предполагающие регулярный возврат временного движения к семантической точке сакральной даты "начала времен" (акта космогенеза); 7) аллегоризм обобщений, предполагающий в качестве своего механизма персонификацию обобщенных явлений. В эволюции классической М. могут быть выделены два этапа: хтоническая М. (греч. chtonos — земля), характерная для периода выделения человека из природы и связанная с аграрными культами плодородия; оформляется в эпоху матриархата, центральной мифологемой хтонической М. выступает великая Мать в различных ее этновариантах (Астарта, Рея-Кибела и др.), а также символизирующие природные силы неантропоморфные мифологемы (змеи, чудовища и др.); эпическая М. (греч. epos — слово, сказание), характерная для периода выделения индивида из рода и связанная со знаменующим эпоху патриархата развитием ремесла; в центр мифологической системы выдвигается образ культурного героя или героя-цивилизатора (Гильгамеш, Прометей и др.), осуществляется иерархическая переструктирировка пантеона: верховным богом становится, как правило, громовержец, т.е. персонификатор мужского начала (стрела как фаллический знак в архаических культурах; молния, бьющая в гладь вод, как символ космогонического брака Неба и Земли): Зевс, Перун и др., в то время как мифологема Великой Матери, напротив, дифференцируется и расслаивается на мозаичный набор частных женских богинь: Афина, Афродита, Артемида, Гестия и др. Типичным для героического эпоса становится сюжет о герое, побеждающем хтонических чудовищ (змееборческий миф в западной культуре, побеждающий змия Георгий Победоносец у славян и т.п.), что символизирует патриархальную доминанту в культуре и вытеснение из зоны аксиологического санкционирования хтонических мифологем. И если в хто-нической М. космогенез интерпретировался как рождение Космоса (миф о сакральном браке: см. Любовь), то в эпосе — как креация ("ремесленные" мифы космотворения). При смене мифологической культуры немифологической классическая архаическая М. не уходит из содержания ментальной традиции, выступая материалом для переосмысления в процессе становления философских форм мышления (см. Античная философия), инструментом символического моделирования, художественной метафорики и др. Образные системы М. входят в золотой фонд как западной, так и восточной культур, выступая содержательно универсальным и аксиологически общезначимым культурным языком (кодом). Применительно к современной культуре можно говорить как о переосмыслении и новом толковании мифологических образов (Т. Манн, Дж. Джойс, К. Кокто, Г. Вагнер, О. Бердслей, Ф. Марк и др.), так и о сознательном мифотворчестве в искусстве (Ф. Кафка, Г. Маркес, Г. Аполлинер, Ф. Супо, Ж. Жироду, Ж. Ануй, Толкин, Кэндзабуро Оэ, Т. Янссон, С. Дали, М. Эрнст и др.). Мифотворчество функционирует в современной культуре не только как артистический жанр и средство достижения художественной экспрессивности, но и как философско-методологиче-ский прием (см. современные "гносеологические мифы" в структуре научного познания и методологического исследования, функционально изоморфные платоновскому "мифу пещеры" и типологии "идолов" у Ф. Бэкона). Однако, по своим типологическим характеристикам мифотворчество как художественный жанр и философский прием, будучи близким к М., тем не менее, не совпадает с ней с точки зрения статуса (ибо лишено ореола сакральности) и способов функционирования в культуре (не воспринимается как информация к исполнению и не сопряжено с ритуалом). Современная культура включает в себя также богатую традицию философии мифа, задавшую в ходе своей эволюции следующие парадигмы истолкования М. как феномена культуры: компаративная — как в смысле сравнительного анализа различных эт-номифологий, стимулированного введением в философский оборот мифологического материала не только индоевропейского региона, но и Америки, Африки, Австралии и Океании, начиная от Ж.Ф. Лафито, так и в смысле типологического сравнения мифа с другими формами культуры и сознания: с детским сознанием (Вико), с поэтическим творчеством (Гердер и Шеллинг), со сказкой как инобытием мифа, утратившим связь с ритуалом (братья Я. и В. Гримм) и др.; лингвистическая, центрирующая внимание на соотношении семантики и метафорического строя мифа, рассогласование которых ("стирание" исходного смысла метафор) рассматривалось как основа мифогенеза — миф при этом интерпретировался как "болезнь языка" (А. Кун, В. Шварц, В. Манхорд, М. Мюллер); эволюционистская (или антропологическая), в рамках которой М. трактовалась как "протонаука", перерастаемая современной культурой в зрелых ее формах (Тайлор, Э. Лэнг, Спенсер); ритуалистическая (от Фрезера до кембриджской школы М.), анализирующая М. вне ее семантики и объяснительного потенциала, но только с точки зрения представленных в ней структур ритуальных действий, выступающих модельной матрицей социального поведения (Д. Харрис, Ф.М. Корнфорд, А.Б. Кук, Г. Марри, М. Хокарт, С. Хойман, Г. Хук, Т.Х. Гастер, Э.О. Джеймс); функциональная, рассматривающая миф как механизм воспроизведения культурной традиции и психологической интеграции социума (Малиновский, Радклифф-Браун); аффективно-ассоциативная — в диапазоне от трактовки М. в качестве объективации психических комплексов и коллективных архетипов бессознательного до усмотрения в М. средства спасения от "страха перед историей" (Вунд, Фрейд, Юнг, Дж. Кэмпбелл, Элиаде); социологическая, в рамках которой М. интерпретируется как модель структуры родовой общины, основанная на характерных для дологического мышления принципах партиципации, негомогенности и анизотропности пространства и времени и т.п. (Дюркгейм, Леви-Брюль); символическая, интерпретирующая М. как замкнутую семиотическую систему, конституирующую символическую модель мира и в этом смысле нуждающуюся в декодировании (от Кассирера до С. Лангер); структуралистская, трактующая М. (при всей ее метафоричности) как логический механизм снятия остроты фундаментальных мировоззренческих противоречий: так называемая "логика бриколажа", прием медиации как последовательной семантической редукции бинарных оппозиций (Леви-Стросс). Социальная М. представляет собой феномен идеологической практики, конституировавшийся в зрелом виде в 19-20 вв. и представляющий собой сознательно целенаправленную деятельность по манипулированию массовым сознанием посредством специально сформированных для этой цели социальных мифов. Социальная М. включает в себя, таким образом, два необходимых компонента: социальное мифотворчество и адаптацию созданных идеологических мифологем в массовом сознании. Основы философской традиции в анализе этой сферы были заложены Шопенгауэром в контексте анализа идеологии в системе отсчета субъекта, чьи усилия и вся воля, которой он наделен, направлены на то, чтобы векторно сориентировать и наполнить эту волю сознательным смыслом. В интерпретации Ницше идеология как особый тип М. формирует не только "стадные инстинкты" массового сознания, но и соответствующий им некритический стиль "рабского мышления". В собственном смысле этого слова традиция философского исследования социальной М. начинается с середины 19 в., знаменующейся переносом акцента в философии власти с субъекта властных отношений на так называемый "объект власти", что чрезвычайно актуализирует и фактически выдвигает на передний план проблематику идеологического воздействия на индивидуальное и массовое сознание, стимулируя исследования в области социальной М. Ж. Сорелем осуществлено рассмотрение социальной М. как базисной структуры идеологизированного (классового) сознания, основанного не на знании, но на вере. Именно в этом, по мнению Сореля, заключается специфика и преимущество социальной М. по отношению к аналогичному идеологическому феномену — утопии: будучи фундирована верой, социальная М. не может быть подвержена рационально-логической препарации и, следовательно, критике. В индивидуальном измерении миф функционирует как психологический императив, инспирирующий социальное действие, в массовом измерении — как интегрирующая сила, векторизирующая скалярные состояния толпы. Фундированный анализ социально-мифологических парадигм идеологизированного мышления представлен в концепциях правящей элиты. Так, анализируя мотивы человеческого поведении, Парето дифференцирует "врожденные психологические предиспозиции" (инновационный "инстинкт комбинаций" и дополняющую его тенденцию к "постоянству агрегатов", чувство социальности и потребность индивида реализовать себя в социальном контексте, чувство собственности и сексуальный инстинкт) как реальные движущие импульсы социального действия, с одной стороны, и камуфлирующие их "деривации" (системы псевдоаргументации и псевдомотивации действия, призванные придать последнему позитивную аксиологическую характеристику, — с другой). По словам Парето, "сущность человека состоит не в разуме, а в способности использовать разум в корыстных целях". В этой системе отсчета социальная М. выступает средством идеологизации и пропаганды, эффективность которого фундирована скрытыми предиспозициями массового сознания. Современная философия власти анализирует социальную М. в свете исследования проблемы механизмов формирования социальных иллюзий, разработки конкретных приемов непосредственного целенаправленного воздействия на индивидуальное и массовое сознание посредством как прямой, так и латентной пропаганды, использования возможностей mass-media и multi-media в процессе формирования и прививки идеологем социальный М. в массовые стереотипы сознания (X. Шиллер, X. Блю-мер, X. Лассуэлл, Б. Берельсон, Ф. Балле). М.А. Можейко

Философский словарь

Мифология

свод мифов, наука о мифах, выдающееся достояние человеческой культуры, ценнейший материал жизни, тип человеческого переживания и даже способ уникального существования. В мифе воплощаются тайные вожделения человека, в частности и его галлюцинаторный опыт и драматургия бессознательного. Индивиду психологически неуютно в разорванном, расколотом мире. Он интуитивно тянется к нерасчлененному мироощущению. Миф освящает человеческое существование, придает ему смысл и надежду. Оно помогает одолеть безжалостную, критическую направленность сознания. Вот почему люди так часто отступают от трезвой мысли, отдавая предпочтение миру мечты и архетипических ассоциаций.

Философский словарь

Мифология

(от грсч. mythos предание, сказание, рассказ) -1) совокупность мифов, т. е. созданных народной фантазией сказаний, в к-рых в олицетворенной наглядно-образной бсссознательно-художеств. форме отражаются явления природы и обществ, жизни. На ранних стадиях человек, истории в М. причудливо соединялись элементы реалистич. знаний о действительности, художеств, образы, нравств. предписания и нормы, ре-лиг. представления. Наиболее распространенными являлись рассказы о возникновении и эволюции мира, солнца, луны, звезд и пр., о происхождении животных, появлении человека и т. д. В качестве обязат. элемента миф сохраняется в религии. Мир. религии при своем формировании заимствовали ряд сюжетов др. мифов, в то же время создав новые. Христианство, напр., использовало др. мифы об умирающем и воскресающем боге, искупит, жертве и т. д., разработав одновременно и «оригинальные»: о сошествии «св. духа» на апостолов и др. С развитием человеч. общества М. утрачивает значение универс. средства духовного освоения действительности. Познание закономерностей объективного мира, рост господства человека над внешними силами подрывают ту основу, на к-рой вырастает М. «Всякая мифология, -писал К. Маркс, — преодолевает, подчиняет и преобразовывает силы природы в воображении и при помощи воображения; она исчезает, следовательно, вместе с наступлением действительного господства над этими силами природы» (т. 46, ч. I, с. 47); 2) наука, раскрывающая сущность мифа и описывающая многообразие мифич. феноменов.

Психологическая энциклопедия

Мифология

— с первых лет становления психоанализавнимание исследователей было обращено к мифологии, в чем виделся один из путей понимания человеческой психики. В 1926 году Фрейд недвусмысленно утверждал, что знание мифологии необходимо для успешной работы каждого аналитика. Уже в 'Толковании сновидений' (1900) он использовал миф о Кроне и Зевсе, иллюстрируя универсальность эдипова комплекса. Собственно, само название этого наиболее известного комплекса и стадии детского развития было позаимствовано из греческой легенды или мифа о царе Эдипе, убившем своего отца и женившемся на матери, чтоиллюстрирует бессознательную фантазию мальчиков и мужчин.Пионеры психоанализа,такие,как Ранк (1909), работавшие в рамках топографического подхода и новых теорий инфантильной сексуальности, пытались использовать мифы для обоснования положений, которые были выдвинуты психоаналитиками о бессознательном и детской сексуальности.С переходом от топографической теории к структурной и другими последующими изменениями психоаналитической теории и техники мифология стала пониматься шире. Арлоу (1961) подчеркнул, что миф — это разделяемая рядом людей фантазия, служащая множественным целям удовлетворения инстинктов, защиты и адаптации группы и ее членов. Индивиду отказано в удовлетворении инфантильных сексуальных желаний — это необходимо для цивилизованной жизни, — но взамен предлагаются общественно приемлемые версии этих желаний в форме мифа. Общественный миф способствует формированию Сверх-Я, в частности, предлагая индивиду для идентификации приемлемые идеалы Я. Интрапсихический же индивидуальный конфликт, в результате которого вытесняются события детство, часто находит свою кульминацию в возникновении личного мифа. Распространенные версии личного мифа — покрывающие воспоминания и семейный роман.

Толковый словарь Ожегова

Мифология

Совокупность мифов N1 какого-нибудь народа

Cлово «мифология» означает:

Мифология

Мифоло́гия ( от  — предание, сказание и  — слово, рассказ, учение) — особая форма человеческого сознания, способ сохранения традиций в беспрестанно изменяющейся действительности, включает в себя народные сказания (мифы, эпос и т.

Источник: Википедия

Большой современный толковый словарь русского языка

ж.

1.Научная дисциплина, изучающая мифы [ миф I], предания народов, их возникновение, содержание и распространение.

2.совокупность мифов [ миф I], преданий какого-либо народа.

Новый словарь иностранных слов

Мифология

( гр. mythologia)
1) совокупность мифов;
2) научная дисциплина, изучающая мифы и сказания.

Новый толково-словообразовательный словарь русского языка Ефремовой

Мифология

ж.
1) Научная дисциплина, изучающая мифы древних народов.
2) Совокупность мифов какого-л. народа.

Словарь иностранных выражений

Мифология

[гр. mythologia]

1. совокупность мифов;

2. научная дисциплина, изучающая мифы и сказания.

Словарь русского языка Лопатина

Мифология

мифол`огия, -и

Словарь русского языка Ожегова

Мифология

наука, изучающая мифы N1 мифология совокупность мифов N1 какого-нибудь народа Древнегреческая м. Славянская м.

Современный толковый словарь, БСЭ

Мифология

(от греч. mythos — предание, сказание и …логия),
1) совокупность мифов. Наиболее известны образы мифологии Др. Греции, Др. Индии.
2) Наука, изучающая мифы (их возникновение, содержание, распространение).

Толковый словарь Ефремовой

Мифология

мифология ж.
1) Научная дисциплина, изучающая мифы древних народов.
2) Совокупность мифов какого-л. народа.

Толковый словарь русского языка Ушакова

Мифология

мифологии, ж.

1. Совокупность, система мифов. Греческая мифология.

2. только ед. Наука о мифах. Сравнительная мифология.

Большая советская энциклопедия, БСЭ

Мифология

(греч. mythologia, от mythos — предание, сказание и logos — слово, рассказ, учение), фантастическое представление о мире, свойственное человеку первобытнообщинной формации, как правило, передаваемое в форме устных повествований — мифов, и наука, изучающая мифы. Человеку, жившему в условиях первобытнообщинного строя, основанного на стихийном коллективизме ближайших родственников, были понятны и наиболее близки только его общинно-родовые отношения. Эти отношения он переносил на всё окружающее. Земля, небо, растительный и животный мир представлялись в виде универсальной родовой общины, в которой все предметы мыслились не только как одушевлённые, а часто даже и разумные, но обязательно родственные между собой существа. В М. эти представления получили форму обобщений. Например, ремесло, взятое в целом, со всеми характерными для него признаками, во всём его развитии и со всеми его историческими судьбами, мыслилось в виде некоего живого и разумного существа, управлявшего всеми возможными видами и областями ремесла. Отсюда и возникли мифологические образы богов-ремесленников, богов-земледельцев, богов-скотоводов, богов-воинов и т. д.: славянский Велес (Волос) или кельтский Дамона, представлявшие собой то или иное обобщение скотоводства, греческая Афина Паллада или абхазский Ерыш (богини прядения и ткачества), а также боги плодородия, растительности, боги-хранители и демоны-покровители у ацтеков, в Новой Зеландии, в Нигерии и у многих других народов мира. Обобщающие понятия в М. возникали постепенно. Первоначальными формами М. были фетишизм (когда одушевлялись отдельные вещи, или, вернее, мыслилось полное неотделение вещи от 'идеи' самой вещи), тотемизм (фетишизация данной общины или племени, выраженная в образе того или другого основателя этой общины или племени). Более высокой ступенью развития М. явился анимизм , когда человек стал отделять 'идею' вещи от самой вещи. В связи с дальнейшим ростом обобщающего и абстрагирующего мышления создавалась уже иная ступень мифологической абстракции. Она доходила до представления о каком-нибудь одном 'отце людей и богов', хотя на этой ступени образы таких мифологических владык содержали в себе массу остатков фетишистской и анимистической старины и были лишены предельной абсолютизации. Таким предстал олимпийский Зевс , ниспровергнувший своих предшественников в подземный мир, а других богов подчинивший себе в качестве своих детей. У Гомера приводится ряд старинных и доолимпийских черт этого Зевса, делающих его фигуру исторически сложной и многообразной. Таковы верховные божества, творцы мира, возникшие в эпоху патриархата в Полинезии, на Таити, у якутов, у африканских племён под разными именами, с разными функциями и с разной степенью мифологической абстракции. Развитие М. шло от хаотического, дисгармоничного к упорядоченному, соразмерному, гармоничному, в чём можно убедиться при сравнении мифологических образов разных исторических периодов. Мифологические образы эпохи матриархата характеризовались неуклюжими, а часто даже уродливыми формами и были весьма далеки от позднейшей пластической гармонии. Трёхглавые, четырёхглавые и пятидесятиглавые, сторукие, а также всякого рода злые и мстительные чудовища или получудовища встречались в мировой М. эпохи матриархата очень часто (например, в Древнем Вавилоне — звероподобная властительница мира Тиамат, в Австралии — одноногий дух-убийца, на Таити — Бог Оро, требующий кровавых жертв, в Северной Америке — 7 гигантских братьев-людоедов и т. д.). В эпоху патриархата зародились и оформились представления о героической личности, которая побеждает силы природы, до тех пор казавшиеся непобедимыми, сознательно организует общественную жизнь, а также защиту данной общины от враждебных сил природы и соседних племён. Например, вавилонский Мардук убивает чудовищную Тиамат, создавая из её тела небо и землю. В Вавилоне же возник знаменитый эпос о герое Гильгамеше . Иран. бог Митра борется со злыми духами и побеждает страшного быка. Египетский бог Ра сражается с подземным змеем Апопом. Древнегреческий Зевс побеждает титанов, гигантов и Тифона; совершает свои 12 подвигов Геракл . Германский Сигурд убивает дракона Фафнира, Илья Муромец — Змея Горыныча и т. д. Однако дошедшие до нас мифы представляют собой сложный комплекс напластований (рудиментов) различных эпох, например миф о критском Минотавре . Бычья голова Минотавра свидетельствует о том, что происхождение данного образа относится к периоду раннего матриархата, когда человек ещё не отличал себя от животных. Минотавр изображается со звёздами и носит имя Звёздного — это уже космическое обобщение. Минотавра убивает герой Тесей — эта часть мифа могла возникнуть только в период патриархата. Мифологическое мышление очень рано пришло к разного рода историческим и космогоническим обобщениям. С переходом людей к оседлому образу жизни, когда они оказались экономически связанными с той или иной местностью, у них усилилось представление о единстве племени или рода, появился культ предков и соответствующие мифы о предках (исторический М.). Создавалась М. о сменах прежних божественных и демонических поколений (М. космогоническая и теогоническая). Попытки разобраться в будущем, в загробной жизни привели к возникновению М. эсхатологической. Являясь мировоззрением первобытно общинного строя, всякий миф содержал в себе также познавательную функцию, попытку разобраться в сложных вопросах: как произошёл человек, мир, в чём тайна жизни и смерти и т. д. В первобытнообщинной формации М. была своего рода наивной верой, единственной формой идеологии. В раннеклассовом обществе М. стала аллегорической формой выражения разного рода религиозных, социально-политических, моральных и философских идей этого общества, она широко использовалась в искусстве и литературе. Соответственно политическим взглядам и стилю того или иного автора она получала то или иное оформление и использование. Например, Афина Паллада у Эсхила оказалась богиней восходящих демократических Афин, а образ Прометея был наделён Эсхилом передовыми и даже революционными идеями. В этом смысле М. никогда не умирала, мифологические образы и поныне используются современными политическими деятелями, писателями, философами и художниками. Будучи в течение тысячелетий формой осознания природы и человеческого бытия, М. рассматривается современной наукой как летопись вечной борьбы старого и нового, как повесть о человеческой жизни, её страданиях и радостях. Научный подход к изучению М. возник в эпоху Возрождения. Однако вплоть до 18 в. в Европе изучалась главным образом античная М.; знакомство с историей, культурой и М. Египта, народов Америки, Востока дало возможность перейти к сравнительному изучению М. разных народов. В 18 в. историческое понимание М. дал итальянский философ Дж. Вико. В сравнении с теорией Вико французского просвещение с его отказом от исторического подхода, рассматривавшее М. как продукт невежества и обмана, как суеверие, представляло собой шаг назад (Б. Фонтенель, Вольтер, Д. Дидро, Ш. Монтескье и др.). Напротив, английский поэт Дж. Макферсон, немецкий писатель и философ И. Г. Гердер и другие трактовали М. как выражение общенародной мудрости. Романтизм усилил интерес к М. Началось собирание и изложение народных сказаний, легенд, сказок и мифов, стала складываться т. н. мифологическая школа , истолковывавшая мифы как источник национальной культуры и привлекавшая М. для объяснения происхождения и смысла явлений фольклора (её первые представители: немецкие учёные К. Брентано, Я. и В. Гримм, Л. Арним и др.). В рамках мифологической школы в середине 19 в. возник ряд позитивистских мифологических теорий: солярно-метеорологическая теория (немецкие учёные А. Кун, М. Мюллер, русские — Ф. И. Буслаев, Л. Ф. Воеводский, О. Ф. Миллер и др.), истолковывавшая мифы как аллегорию тех или иных астрономических и атмосферных явлений; теория 'низшей М.' или 'демонологическая' (немецкие учёные В. Шварц, В. Манхардт и др.), которая представляла мифы как отражение самых обыденных явлений жизни; анимистическая теория, сторонники которой переносили представления о человеческой душе на всю природу (английские учёные Э. Тайлор, Г. Спенсер, Э. Лэнг, немецкий — Л. Фробениус, русский — В. Клингер и др.). Широкую популярность получила в 19 в. историко-филологическая теория (немецкие учёные Г. Узенер, У. Виламовиц-Мёллендорф и др., русские — В. Властов, Ф. Ф. Зелинский, Е. Г. Кагаров, С. А. Жебелев, Н. И. Новосадский, И. И. Толстой и др.), использовавшая методы литературного и лингвистического анализа при изучении мифов. Современные буржуазные теории базируются исключительно на логических и психологических данных истории человеческого сознания, вследствие чего М. истолковывается как тончайшее и высокоинтеллектуальное явление, каковым она не могла быть на заре человеческой истории. Эти теории носят, как правило, абстрактный и антиисторический характер. Среди психологических теорий 20 в. большой популярностью пользовалась концепция австрийского учёного З. Фрейда, которая все процессы социальной жизни, культуры сводила к психической жизни индивидуума, выдвигала на первый план подсознательные, по преимуществу сексуальные потребности, которые якобы являются единственным фактором всего сознательного поведения человека. Один из крупнейших фрейдистов швейцарский учёный К. Юнг видел в М. выражение бессознательной фантазии первобытного человеческого коллектива. В противоположность фрейдизму 'дологическая теория' (конец 20-30-x гг. 20 в.) французского учёного Л. Леви-Брюля утверждает, что первобытная мысль якобы основана только на феноменальной памяти и на ассоциациях по смежности. Большое распространение имеет культурно-историческая теория мифообразования (английские учёные Дж. Фрейзер, Г. Р. Леви, Б. К. Малиновский, французские — Ж. Дюмезиль, П. Сентив, американский — Р. Карпентер и др.). Эта теория рассматривает всякий миф как отражение ритуала и переосмысление древнего магического обряда. Структурная типология мифа (французский учёный К. Леви-Строс в трудах 50 — начала 70-x гг. 20 в.) видит в М. поле бессознательных логических операций, призванных разрешить противоречия человеческого сознания. Мифологические теории буржуазной науки, используя для объяснения М. ту или иную способность или деятельность отдельного человека (сексуальную, аффективно-волевую, умственную, религиозную, научную и т. д.), дают объяснение какой-нибудь одной стороны мифотворчества. Ни одна из этих концепций не может объяснить социальную сущность М., ибо объяснения следует искать не в отдельных способностях человеческого духа, а в социальных условиях, породивших идеологию того или иного общества и, следовательно, составную её часть — М. Эта материалистическая концепция лежит в основе трудов советских учёных А. М. Золотарева, А. Ф. Лосева, С. А. Токарева, Ю. П. Францева, Б. И. Шаревской и др.; культурно-историческое толкование М. на марксистской основе и связанный с этим сравнительно-исторический анализ мирового эпоса даётся у В. Я. Проппа, П. Г. Богатырева, В. М. Жирмунского, В. И. Абаева, Е. М. Мелетинского, И. Н. Голенищева-Кутузова и др.Лит.: Маркс К., Формы, предшествующие капиталистическому производству, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 46, ч.1; Энгельс Ф., Происхождение семьи, частной собственности и государства, там же, т. 21; Лосев А. Ф., Диалектика мифа, М., 1930; его же, Античная мифология в ее историческом развитии, М., 1957; Францев Ю. П., У истоков религии и свободомыслия, М. — Л., 1959; Токарев С. А., Что такое мифология-, в кн.: Вопросы истории религии и атеизма, 1962, в, 10; его же, Религия в истории народов мира, М., 1964; его же, Ранние формы религии и их развитие, М., 1964; Мелетинский Е. М., Происхождение героического эпоса, М., 1963; его же, Мифы древнего мира в сравнительном освещении, в кн.: Типология и взаимосвязи литератур древнего мира, М., 1971, с. 68-133; Золотарев А. М., Родовой строй и первобытная мифология, М., 1964; Шахнович М. И., Первобытная мифология и философия, Л., 1971; Тренчени-Вальдапфель И., Мифология, пер. с венг., М., 1959; Донини А., Люди, идолы и боги, пер. с итал., М., 1962; Леви-Строс К., Структура мифа, 'Вопросы философии', 1970, | 7; The mythology of all races, ed. J. A. MacCulloch, v. 1-12, Boston, 1916-1928; Levi-Strauss С., Mythologiques, t. 1-4, P., 1964-71; Kirk G. S., Myth, its meaning and functions in ancient and other cultures, Berk — Los Ang.,

1970. Перечень работ о М. как науке см. при ст. Мифология, Философская энциклопедия, т. 3 . А. Ф. Лосев.

Полный орфографический словарь русского языка

Мифология

мифология, -и

Викисловарь

Мифология

совокупность, собрание мифов (например, какого-либо народа) наука, изучающая мифы